Все населенные пункты там были хорошо пристреляны немцами, любое наше передвижение незамедлительно вызывало огонь с их стороны. В одном из таких боев, когда мы открыли огонь из минометов, наш полк был практически полностью уничтожен ответным огнем. После боя оставшимся в живых приказали сдать минометы, выдали кому карабин, кому автомат и объявили, что мы должны выбить немцев из соснового леса, что неподалеку. И там меня первый раз ранило. Сам виноват — присел, чтобы перезарядить оружие, а напротив меня немец дал автоматную очередь. Видимо, судьба, но до меня долетела одна пуля, и, срикошетив от патрона, которым я заряжал карабин, по касательной ранила меня в грудь. Рядом со мной оказался мой земляк Кирилл. Он увидел, как я выронил винтовку, схватился за грудь и стал падать. Он бросился ко мне, но ему не дали возможности помочь, сказав, что следом идут санитары, и они подберут меня. И все же Кирилл приостановился рядом со мной, а я молодой был, страшно стало, шепчу ему: «Меня, кажется, убили…» После ранения попал в госпиталь в город Шауляй. В госпитале пролежал недолго: кормили хорошо, организм молодой, рана быстро затянулась. Снова на фронт, новое место службы, и дали мне не миномет, а автомат. Февраль 1945 года, в траншеях вода, а мы в валенках — все мокрое, зябко. Мы пошли в очередное наступление, было это 2 февраля, и вот тут меня зацепило по-настоящему. Не помню уже как, но первый осколок прилетел в бедро, я поднялся, сделал несколько шагов — недалеко от меня разорвался второй снаряд. Я почувствовал удар в левую часть груди и как мелкие осколки впиваются в лицо, плечо, руку. Упал. Одет я был в плащ-палатку поверх телогрейки. Ощупал себя — вроде бы цел. Это потом уже узнал, что и второе ранение было серьезным. Встал, побежал и, в это время осколком от третьего снаряда мне перебило коленный сустав. Я упал, на этом война для меня закончилась.

9 мая помню отчетливо — шум, крики. В это время я находился в госпитале, где лечились солдаты и офицеры с ранениями конечностей. У многих не было рук и ног. Реву-то было. Страшно в 20 лет вдруг осознать, что все, война закончилась, а ты остался инвалидом на всю жизнь. И в то же время обуревала радость — свершилось, МИР!!!

Вечером всех, кто мог передвигаться, пригласили в городской клуб на торжество. Что с нас взять — мальчишки, танцевали, веселились. 18 июня меня выписали из госпиталя и отправили на срочную службу опять же в Прибалтику. Ходил с палочкой.

Через год меня демобилизовали, и я вернулся в родную деревню, было мне 20 лет. Работал в совхозе. Потом Александру Ивановну встретил, и с 1947 года мы с ней вместе живем. Переехали в Шадринск, устроился на Шадринский автоагрегатный завод, оттуда и на пенсию уходил. Трое детей, внуки, правнуки. Семья большая — обычно за праздничным столом собирается до 20 человек. 9 Мая обязательно отмечаем.